Ей хотелось спрятаться в какое-нибудь темное теплое место и заснуть на долгое время, чтобы хоть несколько часов не предаваться размышлением, которые обычно захватывали ее, словно водяная воронка.
Не двигаясь и глядя в окно, она думала о чем-то своем.
Проносящиеся машины, идущие люди. Волновало ли ее что в этой рутинной жизни?
Изредка она выходила на балкон и уже с высоты наблюдала за происходящим, вдыхая свежий воздух, подставляя тельце под слабые, но теплые порывы ветра.
Обычно она сидела на нагретом солнцем карнизе. Без особого страха и боязни свалиться вниз. Она сидела недолго. Не больше часа. Ей становилось холодно, и она сразу же возвращалась в комнату.
Иногда она смотрела телевизор. Конечно, по большей части, она слушала то, что доносится из динамиков. Изображение было для нее туманом, серым пятном...
Она не помнила своего детства, своей матери, которая пыталась задушить ее еще младенцем... Она не помнила, а надо ли помнить?
Огромные голубые глаза всегда сверкали жизнью. Ей был интересен мир, его звуки и запахи. В ее глазах я часто видел себя. Она смотрела то серьезно, то с удивлением, то с холодным безразличием. Говорила она редко, а если и говорила, то всегда кстати. Ее голос был спокоен. Изредка, довольная чем-то, она могла тихо напевать песенку без слов, зажмурив глаза.
Она рано повзрослела, но в душе осталась наивным и добрым ребенком, таким, каким я всегда хотел ее видеть.
Я никогда не знал, о чем она думает, о чем мечтает. Ее желания и мысли были для меня тайной.
Она спала. Спала чутко, вздрагивая и открывая глаза от каждого звука.
Что ей снилось?
Я был уверен, что она видела сны. Цветные, легкие, радостные.
А вдруг нет?..
Она улыбалась. Она улыбалась, что бы ни случилось. Она приходила и ложилась рядом со мной. Она приходила, когда ей хотелось. Она не спрашивала заранее, она тихо приходила...
А вдруг?.. Нет, не нужно думать об этом... Сейчас она спит...
Глядя на нее, я задаюсь вопросом, а что если, выходя на балкон, она смотрит вниз, готовясь к последнему прыжку. Но затем сразу же отговаривает себя, находя самые глупые поводы... Она не сможет смотреть мне прямо в глаза, не отрываясь, изредка моргая, медленно опуская веки... Она не сможет положить свою голову ко мне на руки и размышлять о своем...
...Она сидела в кресле, заспанная и растрепанная, с удивлением следя за солнечным зайчиком на стене. Она любила их за то, что они чуть подрагивали и быстро пропадали, и о них можно было даже не вспоминать.
Она широко зевнула и покосилась куда-то в сторону.

Она смотрела на меня с таким видом, словно читала мои мысли, словно заглянула куда-то глубоко внутрь меня. Слегка нахмурившись, она сидела неподвижно, не отрывая от меня взгляда. Она продолжала проверять меня на наличие серых тяжелых мыслей.
Она отвернулась в сторону и задумалась. Я позвал ее.

Какая это по счету из твоих девяти жизней?