Ты вышла из того возраста, когда было можно преспокойно усесться на подоконнике и надолго забыться, прижавшись лбом к холодному стеклу. Теперь на твоем месте для мечтаний стояли мамины цветы и старая пепельница. А вид на парк перед домом и сверкающий залив навсегда стерла бледно-розовая кирпичная выкладка семнадцатиэтажной новостройки.
Ты любила вечера, точнее те несколько часов перед отходом ко сну, когда ты включала бра, и странный завораживающий мягкий свет наполнял твою комнату теплом и спокойствием. В этот миг мир молчал только для тебя, и его тишина ласкала твое тело, словно руки любовника. Ты доставала из-под кровати толстую, в желтой обложке, тетрадь, между листами которой был ловко спрятан остро заточенный карандаш. Ты не читала старых записей, потому что знала, что они только расстроят тебя. В твоей жизни происходило мало приятных событий. Время от времени ты вырывала страницы, превращая их после в папье-маше.
Боль – единственное честно заслуженное в твоей жизни. Ты как паразит питалась чужой болью и скармливала с ладоней окружающим свою боль. Ты делилась ей и разделяла ее. Это было оправданием твоего жалкого существования. Маленькое черное зернышко боли таило в себе взрывную мощь десятков атомных бомб. Ты бережно взращивала его, обильно поливая почву неудачами, обидами, страхами и приступами уныния.
Ты зависела от вдохновения. И чувствовала себя беспомощной и слепой, когда муза поворачивалась к тебе своими крыльями цвета февральского заката, от которых пахло июльскими облаками. Ты с грустью смотрела, как она взлетает и уносится вдаль, за неровную линию горизонта. Я дергал тебя за рукав и постоянно спрашивал: «Кто это был? Твой ангел?». Ты закрывала глаза, и тогда я понимал, что мой вопрос уже содержит в себе ответ. Ангел оставлял ссадины на твоих руках. С тех пор я начал ненавидеть ангелов.
Ты удивлялась, как был огромен мой мир в отличие от того, в котором жила ты. Настолько разными были эти два мира. В моем – затяжная осень, в твоем – пустота и скопище молекул различных запахов. В моем – удивительные закаты, дающие надежду на завтра, в твоем – ночь, обезображенная до неузнаваемости. Но ты не завидовала мне. Ты знала, что твой мир вечен. Шум ливня и мокрый холодный аромат, остававшийся после дождя, заменяли мне колыбельную песню и благоухание материнских волос, туго заплетенных в черную косу. Я ненавидел чужие голоса, потому что они беспощадно кромсали мой слух, чтобы я не услышал предсмертный хрип твоего мира. Я ненавидел посторонние запахи, прилипающие к моему нёбу, прятавшие от меня истинный смрад твоего мира. Твой мир был мертв. Вечен и мертв.
Но иногда я хотел стать тобой. В наказание.
@музыка: Miss Kittin - Kittin Is High
@темы: Изнутри, Вскрытие, Линии порезов, Сломанные ребра, Префронтальная лоботомия, Деперсонализация, Важно?, Мизантропия
-
-
01.11.2011 в 02:23