[Бодхисаттва]
Я жую мармеладных мишек. Отправляю целую горсть в рот, уставившись в экран телевизора, слушая, как в плеере жужжит диск. Мультик совсем не интересный.
- Хочешь еще чего-нибудь?
Вдруг вспоминаю, что я не один в комнате. Ощущаю тяжелую руку на своем бедре, она гладит, щупает там, где мама заставляет меня подмываться каждый день.
- Мне скучно, - отвечаю я, - и я хочу домой.
- Ну, подожди, - звенит шепот, - посиди еще.
Другая рука касается моей спины. Губы на миг касаются моих губ.
- Ты как маленькая ягодка.
Я хочу подняться, начинаю сползать с дивана.
- Мне надоело играть.
Во рту тошнотворный привкус мармелада. Руки держат меня, а мои ноги не достают до пола.
- Отстань! – начинаю кричать. – Отпусти меня!
Остатки разноцветных мишек разлетаются вокруг. Ладонь, неприятная, влажная, зажимает мне рот. Я ударяю кулаком наугад. Ладонь бьет меня по лицу. Снова бьет. Я ору, пытаясь вырваться. Пальцы сдавливают мое горло. Губы кривятся, подбородок трясется. В телевизоре хохочут мультяшки. Пальцы сдавливают мое горло сильнее. И после - я уже не чувствую ни страха, ни боли, ни унижения, когда с моим телом делают всё, что вздумается.
- Хочешь еще чего-нибудь?
Вдруг вспоминаю, что я не один в комнате. Ощущаю тяжелую руку на своем бедре, она гладит, щупает там, где мама заставляет меня подмываться каждый день.
- Мне скучно, - отвечаю я, - и я хочу домой.
- Ну, подожди, - звенит шепот, - посиди еще.
Другая рука касается моей спины. Губы на миг касаются моих губ.
- Ты как маленькая ягодка.
Я хочу подняться, начинаю сползать с дивана.
- Мне надоело играть.
Во рту тошнотворный привкус мармелада. Руки держат меня, а мои ноги не достают до пола.
- Отстань! – начинаю кричать. – Отпусти меня!
Остатки разноцветных мишек разлетаются вокруг. Ладонь, неприятная, влажная, зажимает мне рот. Я ударяю кулаком наугад. Ладонь бьет меня по лицу. Снова бьет. Я ору, пытаясь вырваться. Пальцы сдавливают мое горло. Губы кривятся, подбородок трясется. В телевизоре хохочут мультяшки. Пальцы сдавливают мое горло сильнее. И после - я уже не чувствую ни страха, ни боли, ни унижения, когда с моим телом делают всё, что вздумается.
он тащит мое тело в свое подземелье
душа же останется плясать в хороводе себе подобных
душа же останется плясать в хороводе себе подобных