[Бодхисаттва]
- Твоя душа, - говорит она, - похожа на дерево, чьи листья пожелтели и ссохлись, а кора, поедаемая жадными насекомыми, опадает, обнажая серый ствол. И корни… Они больше не цепляются за землю. Вот на что похожа твоя душа. На мертвый остов дерева.
Я помешиваю ложкой суп-пюре, от которого еще поднимается пар.
- Но это нормально для твоего мира, сплошь состоящего из дверей, сбитых с петель, старых игрушек, забытых на лестнице, пустых остановок. Из черно-белых снимков, которые заставляют тебя грустно улыбаться, остывающего чая, музыки, по настроению похожей на дождь. Из стопки книг в изголовье кровати, смутных желаний и таких же неясных снов.
Я отодвигаю тарелку в сторону.
- Скажи что-нибудь…
Я долго смотрю на нее. На протяжении шестидесяти восьми ударов пульса. Смотрю и думаю: «Может быть, ты не ошибаешься, но…».
- Пожалуйста, не просыпайся.
Я помешиваю ложкой суп-пюре, от которого еще поднимается пар.
- Но это нормально для твоего мира, сплошь состоящего из дверей, сбитых с петель, старых игрушек, забытых на лестнице, пустых остановок. Из черно-белых снимков, которые заставляют тебя грустно улыбаться, остывающего чая, музыки, по настроению похожей на дождь. Из стопки книг в изголовье кровати, смутных желаний и таких же неясных снов.
Я отодвигаю тарелку в сторону.
- Скажи что-нибудь…
Я долго смотрю на нее. На протяжении шестидесяти восьми ударов пульса. Смотрю и думаю: «Может быть, ты не ошибаешься, но…».
- Пожалуйста, не просыпайся.
Это практически мое увлечение.
Не помню когда последний раз пил его горячим.