[Бодхисаттва]
Хочется поцелуев в шею и обнимать.
вторник, 12 февраля 2008
среда, 06 февраля 2008
[Бодхисаттва]
И снова целыми днями. Любимый голос пропитывает собой пространство комнат. И теперь мне кажется, что я схожу с ума не один. И хочется сделать звук еще громче. Nirvana. Так просто, так просто, так просто. Это не нудные Soundgarden, Pearl Jam или Alice in Chains. И даже Stone Temple Pilots нравятся мне меньше. Это Nirvana. Это Курт Кобейн.
Позавчера досмотрел «Пять сантиметров в секунду». Да, иногда хочется романтики, каких-нибудь теплых чувств и немного грусти. Не могу сказать однозначно, понравилось или не понравилось. Огромные открытые пространства, опаздывающий поезд, океан, небо, идущий снег, одиночество. В некоторых моментах и мыслях героев я отчетливо увидел и частичку себя. А сегодня смотрел «Neon Genesis Evangelion». С самого начала. Осилил только семь эпизодов. Что-то мой мозг противится воспринимать эту дикую смесь, чем и является «Евангелион». Хотя последнее время мозг окончательно обленился, поэтому ничего удивительного нет.
Думал над одной странной штукой. Штука называется двойным самоубийством. Думал не в плане того, чтобы найти потенциального партнера. Просто чистил воспоминания. Пришел к ужасному выводу, что согласись я тогда на предложение одного человека совместно умереть, чего бы этот человек лишил себя в будущем. Я имею в виду верных друзей, любимую работу, интересные и новые увлечения. Хотя не мое это дело. Но, скорее всего, так.
Позавчера досмотрел «Пять сантиметров в секунду». Да, иногда хочется романтики, каких-нибудь теплых чувств и немного грусти. Не могу сказать однозначно, понравилось или не понравилось. Огромные открытые пространства, опаздывающий поезд, океан, небо, идущий снег, одиночество. В некоторых моментах и мыслях героев я отчетливо увидел и частичку себя. А сегодня смотрел «Neon Genesis Evangelion». С самого начала. Осилил только семь эпизодов. Что-то мой мозг противится воспринимать эту дикую смесь, чем и является «Евангелион». Хотя последнее время мозг окончательно обленился, поэтому ничего удивительного нет.
Думал над одной странной штукой. Штука называется двойным самоубийством. Думал не в плане того, чтобы найти потенциального партнера. Просто чистил воспоминания. Пришел к ужасному выводу, что согласись я тогда на предложение одного человека совместно умереть, чего бы этот человек лишил себя в будущем. Я имею в виду верных друзей, любимую работу, интересные и новые увлечения. Хотя не мое это дело. Но, скорее всего, так.
понедельник, 04 февраля 2008
[Бодхисаттва]
Странный сон, где окружающий мир есть огромное с темной гладкой корой дерево, ветви которого поднимаются высоко вверх. И в этой вышине сияет стеклянная сфера, не излучая ни тепла, ни холода. И существа этого мира прозрачны, их кожа словно полиэтилен.
Странное утро, когда заходишь в автобус и кажется, что так было всю жизнь: болит желудок, тошнит, в голове туман и ехать еще очень долго.
Странное состояние, от которого сходишь с ума. Эмоциональная нестабильность, пики безнадежности, решения принимаются со скоростью сто глупостей в секунду. Хотелось положить голову на плечо незнакомца и уснуть. Хотелось прибежать в церковь и со слезами умолять дать мне веры. Хотелось упасть в мягкий чистый снег и ждать…
Странное утро, когда заходишь в автобус и кажется, что так было всю жизнь: болит желудок, тошнит, в голове туман и ехать еще очень долго.
Странное состояние, от которого сходишь с ума. Эмоциональная нестабильность, пики безнадежности, решения принимаются со скоростью сто глупостей в секунду. Хотелось положить голову на плечо незнакомца и уснуть. Хотелось прибежать в церковь и со слезами умолять дать мне веры. Хотелось упасть в мягкий чистый снег и ждать…
среда, 30 января 2008
[Бодхисаттва]
Насколько быстро ты бегаешь? Насколько ты вынослив? Насколько сильно ты бьешь?
Постарайся все рассчитать…
Рассчитай вероятность того, что человек, идущий позади тебя, не поднимет кирпич и не проломит твой череп. Рассчитай вероятность того, что незнакомец, спешащий тебе навстречу, не достанет нож. Рассчитай вероятность того, что темное пространство между двумя фонарями окажется безопасным. Рассчитай вероятность того, что подростки, сидящие на скамейке и распивающие дешевый алкоголь, не сорвутся в твою сторону со своих мест. Рассчитай вероятность того, что свора бездомных голодных собак пробежит мимо. Рассчитай вероятность того, что ни одна из припаркованных машин, рядом с которыми ты проходишь, не взорвется. Рассчитай вероятность того, что твое сердце, так ровно бьющееся все эти годы, не остановится и сейчас.
Здесь нельзя быть ни в чем уверенным. Можно только предполагать.
Постарайся все рассчитать…
Рассчитай вероятность того, что человек, идущий позади тебя, не поднимет кирпич и не проломит твой череп. Рассчитай вероятность того, что незнакомец, спешащий тебе навстречу, не достанет нож. Рассчитай вероятность того, что темное пространство между двумя фонарями окажется безопасным. Рассчитай вероятность того, что подростки, сидящие на скамейке и распивающие дешевый алкоголь, не сорвутся в твою сторону со своих мест. Рассчитай вероятность того, что свора бездомных голодных собак пробежит мимо. Рассчитай вероятность того, что ни одна из припаркованных машин, рядом с которыми ты проходишь, не взорвется. Рассчитай вероятность того, что твое сердце, так ровно бьющееся все эти годы, не остановится и сейчас.
Здесь нельзя быть ни в чем уверенным. Можно только предполагать.
среда, 23 января 2008
[Бодхисаттва]
Тебе до сих пор нравится хрупкая красота моего безупречного уродства?
Саморазрушение? Да, это здорово. Самоубийство? Да, это забавно. Как там написано? Отклонения морально-пассивного типа? Взбей миксером до кашеобразного состояния. Ночь снова будет без сна. Но зато - наполнена алкоголем. И необычной тишиной. И, может быть, угрызениями совести.
Меня ткнули носом в мое будущее. Ах, а я ведь до сих пор мечтал жить где-нибудь за городом и разводить цветы! И каждое утро жарить себе яичницу с помидорами и пить кофе.
Пошло оно все!
Саморазрушение? Да, это здорово. Самоубийство? Да, это забавно. Как там написано? Отклонения морально-пассивного типа? Взбей миксером до кашеобразного состояния. Ночь снова будет без сна. Но зато - наполнена алкоголем. И необычной тишиной. И, может быть, угрызениями совести.
Меня ткнули носом в мое будущее. Ах, а я ведь до сих пор мечтал жить где-нибудь за городом и разводить цветы! И каждое утро жарить себе яичницу с помидорами и пить кофе.
Пошло оно все!
четверг, 10 января 2008
[Бодхисаттва]
В комнате тепло, а за ее пределами холодный вечер и черное январское небо. Ты сидишь на подоконнике и вслух считаешь огоньки фонарей. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе, почему люблю их мягкий свет.
– Я так часто говорю, что у меня нет друзей, – я делаю паузу. – Прости. Наверное, эти слова ранят тебя.
Ты продолжаешь считать и притворяться, что не слышишь.
– Мне пора, – говорю я.
– Вот так всегда, – вдруг произносишь ты.
Я молчу.
– Тебе ведь никуда не надо, – продолжаешь ты. – Не торопишься, не опаздываешь. Посиди еще, а?
Я вздыхаю и снова поудобнее устраиваюсь в кресле.
- Ты всегда делаешь вид, что у тебя много дел, смотришь на часы, - твой голос напоминает шорох листьев. – Но я ведь знаю, что ты скрываешь.
- И что же? – Спрашиваю я.
- Ты не хочешь говорить самого важного. Ведь так? Давай вспомним, сколько раз случалось подобное? Сколько раз ты убегал оттого, чтобы сказать то, что собирался сказать?
Я молчу.
Ты смотришь на меня, а потом отворачиваешься к окну.
- Снег пошел, - и твой голос похож на падающий снег.
– Я так часто говорю, что у меня нет друзей, – я делаю паузу. – Прости. Наверное, эти слова ранят тебя.
Ты продолжаешь считать и притворяться, что не слышишь.
– Мне пора, – говорю я.
– Вот так всегда, – вдруг произносишь ты.
Я молчу.
– Тебе ведь никуда не надо, – продолжаешь ты. – Не торопишься, не опаздываешь. Посиди еще, а?
Я вздыхаю и снова поудобнее устраиваюсь в кресле.
- Ты всегда делаешь вид, что у тебя много дел, смотришь на часы, - твой голос напоминает шорох листьев. – Но я ведь знаю, что ты скрываешь.
- И что же? – Спрашиваю я.
- Ты не хочешь говорить самого важного. Ведь так? Давай вспомним, сколько раз случалось подобное? Сколько раз ты убегал оттого, чтобы сказать то, что собирался сказать?
Я молчу.
Ты смотришь на меня, а потом отворачиваешься к окну.
- Снег пошел, - и твой голос похож на падающий снег.
вторник, 08 января 2008
[Бодхисаттва]
Сесть в пустой автобус. Уткнуться пустым взглядом в собственные мысли. Заснуть. Проснуться от чужого прикосновения. Увидеть перед собой водителя автобуса. Уставшего человека, от которого пахнет сигаретным дымом и салями. Выйти на конечной остановке. Посмотреть по сторонам. Посмотреть на падающий снег. Посмотреть на часы. Вздохнуть глубоко и разочаровано. Перейти дорогу. Сесть в пустой автобус.
воскресенье, 06 января 2008
[Бодхисаттва]
As my radio plays my favorite song.
Radio, don't you know?
Radio, I'm alone…
Radio, don't you know?
Radio, I'm alone…
Я ничего не понимаю, словно маленький мальчик, потерявшийся в огромном торговом центре. И уже не страшно. Уже безразлично. Никто не придет.
А там за окном… Новый этаж строящегося дома стер огромный фрагмент залива. А сейчас, зимой, застывший под плитами льда залив особенно хорош. Как и небо над ним. Вечернее. Черное. Огромное. И холодное.
Пытаюсь спрятаться.
What is it you want to change?
вторник, 01 января 2008
[Бодхисаттва]
- С Новым годом, дружище.
- С Новым годом, мой темный эльф!
- С Новым годом, мой темный эльф!
воскресенье, 30 декабря 2007
[Бодхисаттва]
Я вдруг вспомнил об одном человеке. Словно яркая вспышка фотоаппарата в голове. И у этого человека была мечта – Лондон. Однако съездить туда было не по карману. Да, случается и такое. Но мечта эта питала человека и давала силы верить в то, что она осуществима. Человек жил мечтой. Маленькой и идеальной. Какое-то время мы не виделись. И однажды мы встретились. Случайно, как водится. Человек был счастлив. Он улыбался, как улыбаются счастливые. Человек показал мне снимки. На снимках исторические места столицы Англии. И улыбающийся человек. Тот, который сейчас сидел рядом со мной. Затянув поясок потуже, он все-таки добился того, чтобы мечта исполнилась.
О процессе огрубления души. Ее зачерствении. Я неожиданно понял, что ни о чем не мечтаю. Этот механизм заржавел.
К тому, что совсем скоро Новый год. И вроде как должны исполняться все мечты. А исполнятся и нечему…
Чем старше становишься, тем яснее понимаешь, что в этом всем больше суеты, чем праздника, ожидания чуда. Толпы спешащих людей, груды ненужного хлама, килограммы продуктов и литры алкогольных напитков.
О чем это я?
О процессе огрубления души. Ее зачерствении. Я неожиданно понял, что ни о чем не мечтаю. Этот механизм заржавел.
К чему это я?
К тому, что совсем скоро Новый год. И вроде как должны исполняться все мечты. А исполнятся и нечему…
Чем старше становишься, тем яснее понимаешь, что в этом всем больше суеты, чем праздника, ожидания чуда. Толпы спешащих людей, груды ненужного хлама, килограммы продуктов и литры алкогольных напитков.
среда, 19 декабря 2007
[Бодхисаттва]
Дела идут скверно. Жаль, что нельзя закрыть глаза, а потом открыть и – о, чудо! – все здорово, все прекрасно, никакой тревоги, тебе улыбаются. Не получается. Доходит до того, что ты носишься по дому, у тебя трясутся руки и ты делаешь глубокие вдохи и выдохи. Будто эта чертовая дыхательная гимнастика помогает. И хочется сделать с собой что-нибудь плохое. Жуткое. Убийственное. Жаль, что нельзя вытряхнуть себя, словно старый ковер. Почистить. Избавиться от грязных пятен. Может быть, стало бы легче. Стало бы лучше.
Теперь я понимаю, почему некоторые люди сходят с ума.
суббота, 15 декабря 2007
[Бодхисаттва]
Я ехал один. Не в том смысле, что кроме меня в вагоне никого не было. Полный вагон народа. Голубоглазые монстры, слепые старики, женщины, от которых исходил запах пота. Ощущение того, что поезд едет целую жизнь. Длинные переходы со станции на станцию, в которых слышны лишь звуки шагов. Мне хотелось расплакаться. От мысли, что рядом со мной никого нет. Некому улыбнуться. Некому сказать какую-нибудь глупость и вместе посмеяться над нею. Вокруг сотни незнакомцев. Это убивало. Я прибавил громкости, решив, что пусть лучше голова взорвется от любимой музыки, чем от таких дрянных мыслей. Голова все послушно выдержала.
среда, 12 декабря 2007
[Бодхисаттва]
- Никто из нас точно не знает, как пользоваться сексом, что с ним делать, - сказал я. - Для большинства людей секс - просто игрушка: заводи и пускай бегает.
- А как насчет любви? - спросила Валери.
- Любовь - это нормально для тех, кто может справиться с психическими перегрузками. Это как пытаться тащить на спине полный мусорный бак через бурный поток мочи.
- Ох, ну не так же плохо!
- Любовь - разновидность предрассудка. А у меня их и так слишком много. /Ч.Буковски, «Женщины»/
- А как насчет любви? - спросила Валери.
- Любовь - это нормально для тех, кто может справиться с психическими перегрузками. Это как пытаться тащить на спине полный мусорный бак через бурный поток мочи.
- Ох, ну не так же плохо!
- Любовь - разновидность предрассудка. А у меня их и так слишком много. /Ч.Буковски, «Женщины»/
воскресенье, 09 декабря 2007
[Бодхисаттва]
Невский проспект. Я иду в сторону метро. Люди спешат мне навстречу. Я хочу, чтобы они замечали хоть что-то. Я врезаюсь в этот поток.
Спускаюсь вниз по ступенькам, поворачиваю налево и замечаю девушку с рыже-каштановыми волосами. Она кого-то ждет. Черная сумка висит на правом плече. На широкой лямке приколоты значки. Черного цвета с белыми надписями. Я читаю: «Мне одиноко». Я читаю: «Мне плохо». Я читаю: «Пожалуйста, поговорите со мной». Я прохожу мимо, и какое-то время девушка смотрит на меня. Она читает: «Я боюсь людей». Она читает: «Мне страшно». Она читает: «Я не хочу доживать до 30».
Прохожу через турникет и встаю на ступеньку эскалатора. Смотрю на часы. Прикидываю в уме. Через час я буду дома.
Спускаюсь вниз по ступенькам, поворачиваю налево и замечаю девушку с рыже-каштановыми волосами. Она кого-то ждет. Черная сумка висит на правом плече. На широкой лямке приколоты значки. Черного цвета с белыми надписями. Я читаю: «Мне одиноко». Я читаю: «Мне плохо». Я читаю: «Пожалуйста, поговорите со мной». Я прохожу мимо, и какое-то время девушка смотрит на меня. Она читает: «Я боюсь людей». Она читает: «Мне страшно». Она читает: «Я не хочу доживать до 30».
Прохожу через турникет и встаю на ступеньку эскалатора. Смотрю на часы. Прикидываю в уме. Через час я буду дома.
четверг, 06 декабря 2007
[Бодхисаттва]
Ну, что, урод? Я вижу свое отражение. Как ты себя чувствуешь сегодня? Сегодня я проснулся с тем же ощущением, что преследует меня последние две недели. А я ведь знаю, ЧТО ты чувствуешь. Отражение кажется чужым. Я - еще один шрам на твоем теле. Если закрыть глаза, закрыть ладонями уши так, что будет слышно лишь глухие удары сердца внутри тебя, то, может быть, станет немного легче. Хочешь убежать? Раз удар, два удар. Я знаю, ЧЕГО ты хочешь. Пять, шесть. Я знаю, О ЧЕМ ты думаешь. Девять, десять. Ведь я прав, да? Мне нужно, чтобы это прошло. Тебе нужно, чтобы это убило тебя.
пятница, 30 ноября 2007
[Бодхисаттва]
В понедельник я пытался придумать, как провести неделю. Заскочил в книжный. Во вторник я напрочь отмел идею о том, чтобы как-либо проводить эту неделю. Снова заскочил в книжный. Приобрел пару книг. В среду хотелось умереть. Читал допоздна. В четверг по-прежнему хотелось умереть. Опять читал допоздна. Пятница прошла на удивление быстро. Выходные обещают пустоту и одиночество.
понедельник, 26 ноября 2007
[Бодхисаттва]
Вечер. Маленькая кухня с единственным окном, выходящим на унылый двор. Часы громко тикают, отсчитывая минуты. Он сидит на небольшом диванчике в углу. Она стоит у окна. На улице идет снег.
– Не молчи, – говорит он.
Огромные уродливые хлопья снега падают на темный асфальт.
– Скажи что-нибудь, – говорит он.
Зажглись фонари, и теперь снег кажется ей кусками ваты, пропитанной йодом.
– Мне, наверное, лучше уйти, – говорит он.
Она поворачивается к нему.
– Я не понимаю, что с тобой происходит, – говорит он.
Она молчит. Он вздыхает.
– Убей его, – вдруг произносит она.
– Его? – Переспрашивает он.
– Ты прекрасно знаешь, о ком я, – говорит она. – Убей его.
– Его? – Повторяет он.
Она снова смотрит в окно. Ей кажется, что иссиня-черное небо вот-вот упадет.
– Убей мою первую любовь, – говорит она.
На улице хаос.
– Иначе я не смогу любить тебя, – говорит она.
Часы тикают.
– Любить по-настоящему, – говорит она.
Она опять смотрит на него. Она протягивает ему нож.
– Убей его, – говорит она.
Я нажимаю кнопку вызова лифта. Где-то наверху загудел мотор, и я слышу, как лифт начал движение вниз. Дверь в подъезд негромко хлопает. Я слышу чьи-то шаги. Я еще раз нажимаю кнопку. За моей спиной кто-то встает, но я не оборачиваюсь. Двери лифта открываются, но теперь мне некуда торопиться. Пол пахнет хлоркой. Вновь чьи-то шаги. Дверь хлопает во второй раз.
Она сидит на подоконнике. Он стоит в двух шагах от нее. Ей он кажется бледным и уставшим.
– Не молчи, – говорит он.
Она смотрит на него. Проходит несколько минут, прежде чем она спрашивает его:
– Все?
Он кладет нож на стол. Она смотрит на нож.
– Значит, все, – говорит она.
На улице идет снег.
– Не молчи, – говорит он.
Огромные уродливые хлопья снега падают на темный асфальт.
– Скажи что-нибудь, – говорит он.
Зажглись фонари, и теперь снег кажется ей кусками ваты, пропитанной йодом.
– Мне, наверное, лучше уйти, – говорит он.
Она поворачивается к нему.
– Я не понимаю, что с тобой происходит, – говорит он.
Она молчит. Он вздыхает.
– Убей его, – вдруг произносит она.
– Его? – Переспрашивает он.
– Ты прекрасно знаешь, о ком я, – говорит она. – Убей его.
– Его? – Повторяет он.
Она снова смотрит в окно. Ей кажется, что иссиня-черное небо вот-вот упадет.
– Убей мою первую любовь, – говорит она.
На улице хаос.
– Иначе я не смогу любить тебя, – говорит она.
Часы тикают.
– Любить по-настоящему, – говорит она.
Она опять смотрит на него. Она протягивает ему нож.
– Убей его, – говорит она.
Я нажимаю кнопку вызова лифта. Где-то наверху загудел мотор, и я слышу, как лифт начал движение вниз. Дверь в подъезд негромко хлопает. Я слышу чьи-то шаги. Я еще раз нажимаю кнопку. За моей спиной кто-то встает, но я не оборачиваюсь. Двери лифта открываются, но теперь мне некуда торопиться. Пол пахнет хлоркой. Вновь чьи-то шаги. Дверь хлопает во второй раз.
Она сидит на подоконнике. Он стоит в двух шагах от нее. Ей он кажется бледным и уставшим.
– Не молчи, – говорит он.
Она смотрит на него. Проходит несколько минут, прежде чем она спрашивает его:
– Все?
Он кладет нож на стол. Она смотрит на нож.
– Значит, все, – говорит она.
На улице идет снег.
четверг, 22 ноября 2007
[Бодхисаттва]
Хочу ружье. И шесть с лишним миллиардов патронов к нему.
вторник, 20 ноября 2007
[Бодхисаттва]
Неудачник. Воодушевляющее слово, но не воодушевляющее состояние. Выстрел!
Шестую ночь подряд терроризируют сны. Отчетливо помню только два. Тот, в котором мы оказались на одном квартирнике и я вновь стал причиной твоих слез. Тот, в котором я был серийным убийцей, а мои жертвы превращались в серых мартышек, и я боялся наносить им последний удар ножом.
Я просыпаюсь в переполненном автобусе.
Шестую ночь подряд терроризируют сны. Отчетливо помню только два. Тот, в котором мы оказались на одном квартирнике и я вновь стал причиной твоих слез. Тот, в котором я был серийным убийцей, а мои жертвы превращались в серых мартышек, и я боялся наносить им последний удар ножом.
Я просыпаюсь в переполненном автобусе.
суббота, 17 ноября 2007
[Бодхисаттва]
Так приятно растворять свое тело во тьме. Или в чужих мирах, где ты перестаешь ощущать его. Где его не было. Где его нет.
Так приятно думать, что в следующей жизни ты станешь иным человеком. С другим цветом глаз. С другим цветом волос. С другим именем. Другого роста. С другими музыкальными и литературными предпочтениями. Другого пола. Другого характера. Другого мировосприятия. Другого самоощущения.
Так приятно смотреть на снег, падающий сквозь ржавые пятна света.
Так приятно думать, что в следующей жизни ты станешь иным человеком. С другим цветом глаз. С другим цветом волос. С другим именем. Другого роста. С другими музыкальными и литературными предпочтениями. Другого пола. Другого характера. Другого мировосприятия. Другого самоощущения.
Так приятно смотреть на снег, падающий сквозь ржавые пятна света.